З А К А З П Р О Л Ю Б О В Ь

Однажды жил да был один еврей. Все у него было хорошо, складывалось все, как надо – так у него жизнь и шла. В один из дней нашему еврею стало очень плохо: где-то что-то повернулось не так, не склеилось – и еврей (после всех переживаний и бед, которые случились с ним) почувствовал себя очень старым – в душе, конечно. У него ушли все силы. . . И единственное, на что их еще хватало – на загадывание своего новогоднего желания. А поскольку все вышеописанное происходило с нашим евреем под новый год, то это и было для него маленьким солнышком – новогоднее желание. И старый еврей загадал себе огромного счастья, большой любви и побольше везения.
И вот в новый год, когда он поднимал свой бокал с шампанским, с 12-м ударом курантов ему послышался свыше чей-то голос, который сказал:
- Дорогой мой, старый еврей! Я выполню твое желание. И для этого позволь мне тебя спросить: а чем огромное счастье отличается от просто счастья? А большая любовь от маленькой? И побольше везения – это побольше, чем у кого? И побольше когда? Пока ты думаешь над этим, я скажу следующее: чтобы все задуманное тобой сбылось, от тебя мне ничего не надо. Это нужно для тебя, для твоего новогоднего желания, для твоего блага. Ты спросишь меня – а что же надо? А надо только всего чуть-чуть: жить только одним, сегодняшним днем. Это очень важно для тебя. Помни всегда: сегодня, здесь и сейчас. Ни завтра, ни там и ни потом – ничего у тебя нет. Просто нет!
Старый еврей сказал: - Да, конечно, отец мой. Ради того, чтобы сбылось мое желание, я пойду на это, я буду помнить твои слова. Об одном тебя прошу: если я забуду эти слова, напомни мне их, пожалуйста. После этих слов наступила тишина. Наш еврей подумал, что ему это все приснилось, протер глаза, махнул рукой и .... Стал жить дальше своей жизнью.

Одним вечером в его квартире раздается маленький, тихий стук в дверь. Наш еврей открывает ее, и к нему заходит кто-то такой маленький, маленький и пушистый. От удивления он смог только спросить: - ты кто? В ответ он услышал: - я маленькое, маленькое счастье. Я пришло к тебе. Можно мне у тебя остаться? Еврей отвечает: - ты знаешь, мне надо подумать.... Сел и представляет себе: вот, маленькое, красивое, пушистое счастье, вот оно у меня будет жить, потом станет огромным счастьем, потом, вдруг, я это счастье потеряю – и мне будет больно!? Нет, наверно, это счастье я не смогу сейчас впустить. Я не могу ему сделать то внимание, которое оно заслуживает. Нет у меня сил сейчас на это...Пусть потом придет, когда мне лучше будет... Там посмотрим».

Тут еврея, как молотком, оглушают невесть откуда услышанные слова: «завтра уже ничего не будет, есть только сегодняшний день!» он видит ту новогоднюю ночь, свое обещание помнить слова вс-го, - и принимает решение оставить это малюсенькое пушистое счастье у себя. После всех этих душевных разборок, он говорит своему маленькому счастью: - дорогое мое, малюсенькое счастье! Я, вот, такой старый еврей...Понимаешь, у меня так, вот... , как-то вот не так все хорошо. И в моей душе, ты видишь, такой бардак, честно, такой беспорядок. Вот...Везде все валяется....Я не могу ничего нигде убрать – просто нет сил, понимаешь? И вот для тебя есть только маленький, маленький уголок. И вообще – я ворчу иногда. . . Я иногда ругаюсь, бью тут все, что ни попадя. Вот.... Как ты на это смотришь? Малюсенькое счастье ему ответило: - ты знаешь, дорогой мой еврей! Я могу везде жить, и прошу тебя только об одном, пожалуйста, если ты будешь...., если у тебя на душе будет как-то нехорошо, серо, ты скажи мне, чтобы я знало, что у тебя там серо, пыльно. Тогда я тут спрячусь в ботинок, зашнуруюсь и пережду бурю. Хорошо? - хорошо, - ответил наш еврей.
Так они и жили: малюсенькое счастье и старый еврей. От всех этих событий еврею и на душе стало даже как-то чуточку веселее.

В один прекрасный вечер раздается опять стук в дверь. И к нашим домашним заходит... Маленькая любовь – такая красивая девочка с бантиком, и говорит:
- здравствуй, старый еврей! Можно я у тебя останусь? Еврей сел, задумался, и размышляет сам с собой: «маленькая, красивая любовь....Такая ,вот, девочка. Что я могу ей дать? Она станет большой и красивой барышней, будет большой любовью, а потом.... Я – бах, и ее потеряю!?! И мне будет опять очень больно?. . . Не, не хочу. . . Не буду...Боюсь....Опасаюсь». И ,вдруг, он вспоминает голос вс-го: «дорогой мой, старый еврей! Завтра не будет. Зачем думать о том, чего может завтра и не быть? Помни мои слова – есть только сегодня!» . Старый еврей так испугался, что мог бы прозевать эту маленькую, маленькую любовь, что тут же сказал ей: - дорогая моя, маленькая любовь! Конечно, заходи ко мне. Только....Видишь, я живу один, и на душе у меня беспорядок такой, я никак еще не могу справиться с ним....А вот там, в уголке, у меня живет маленькое, малюсенькое счастье. И ...Как ты на это посмотришь? Ты же девочка, за тобой надо ухаживать, вот... А я, все-таки,...Все-таки, вот...Как бы я привык жить один: как-то там, сям, тут не поем, там намусорю. А еще...Носки не стиранные стоят, я ими иногда гвозди забиваю. А ты все-таки, девочка...Что с этим делать будем? А маленькая любовь так отвечает ему: - ты знаешь, дорогой мой, старый еврей! Понимаешь, я сумею жить так, как живешь ты – я ко всему привычная. Тем более, есть маленькое счастье. Оно меня, если что, защитит и поможет мне. Мы будем с ним вдвоем. Единственное, о чем я попрошу тебя... Если тебе будет плохо, если где-то еще больно будет или еще что-то, я очень прошу тебя: только предупреди меня, чтобы я никуда не выходила и не показывалась тебе на глаза, чтобы на меня пыль твоей души не осела...Просто предупреди...- хорошо, - ответил он. Так у них и продолжалась жизнь: у малюсенького счастья, маленькой любви и старого еврея. Ему стало как-то так уютно чуть-чуть на душе, и в жизни стало чуть-чуть радостней и чуть-чуть больше любви....

В один такой уютный день также раздается стук в дверь. Старый еврей открывает ее (как-то к этому он уже привык – открывать дверь). Смотрит – а на пороге стоит что-то такое красивое, лохматое и бормочет: «знаешь, а я, вот, маленькое везение. Вот, шел мимо и решил к тебе зайти. Как ты на это смотришь?». Старый еврей задумался, опять испугался, забоялся и сказал: - ты знаешь, не было у меня везения – ну, и черт с ним! А то опять будет везение, потом – раз, оно пропадет. . . Я уже не могу все это выдержать, я снова могу не пережить этой потери и этой боли от того, что мне будет плохо... Ты знаешь, я просто боюсь, что потом будет плохо... А вообще, я боюсь уже всего... Еврей замолчал, и в этой тишине он снова услышал знакомый, уверенный голос: «завтра не будет плохо, потому что есть только сегодня, а сегодня к тебе пришло маленькое везение». Старый еврей очень жутко испугался, потому что он вдруг представил, что везение в его жизни уже вообще никогда не будет, может не быть никогда. И он сказал (с гордостью за самого себя): - знаешь, маленькое лохматое везение! Я, вот... Старый еврей. У меня, там живет маленькое счастье и маленькая любовь. У них там уголочек в каморочке... Но ты видишь: у меня же беспорядок, хлам везде. Понимаешь... если что, я могу сорваться, матами там крыть, накрыть все и вся...вот...Так что, если тебя это устроит – то, пожалуйста, проходи, раздевайся, ложись. Маленькое лохматое везение и отвечает ему: - знаешь что, старый еврей? А я, как бы говоря, нормально к этому отношусь. Я притерплюсь, выдержу... Только ты, если че, меня предупреждай, когда будешь матами ругаться. Я закрою уши – и ничего не услышу, а девчонку мы с маленьким счастьем защитим от твоих слов. Т.е. Ты живи, как жил, а мы будем тоже жить. Только прошу – предупреждай заранее, без предупреждения не стреляй! И все будет хорошо – мы справимся! Вот так они и жили (спали врозь, а дети были – это к слову) – малюсенькое счастье, маленькая любовь и маленькое лохматое везение.

В один прекрасный день светило солнышко, было очень красиво, очень ярко. Был какой-то шумный, веселый еврейский праздник. Еврей проснулся ранним утром и заметил, что у него очень светло на душе, уютно и тепло. Он увидел, что к его малюсенькому, малюсенькому счастью пришло в гости и прилепилось столько маленьких счастий, что оно стало огромным! К маленькой красивой девочке любви зашло тоже очень много девочек, которым понравилось у маленькой любви – и они остались у нее и превратились в большую любовь. А маленькое лохматое везение, довольное всем этим, стало толстеть (потому что оно от радости всегда ело торты и шоколад), стало таким довольным, таким гордым за себя, что прямо пузырилось и переливалось всеми цветами радуги. И в самом деле, его стало больше, чем раньше.

И старый еврей, увидев все эти чудеса, вновь почувствовал себя тем молодым евреем. Тем евреем, которым он был раньше и всегда. И он понял самое главное:
Если бы он когда-то проворонил эти все маленькие, маленькие счастье, любовь и везение, то сегодня было бы гораздо хуже, плохее.

Не бывает огромного счастья, не бывает большой любви и не бывает побольше везения...
Бывает малюсенькое счастье, которое надо увидеть...И это маленькое, маленькое мгновение...
Бывает маленькая любовь, которую тоже нужно найти, пригреть и не испугаться ничего...
И бывает просто везение, которое надо заметить....

И надо всегда найти в себе хоть чуточку сил, чтобы что-то увидеть. А сомнения, которые пугают и мутят воду на душе – они будут всегда, и это их работа – вводить в заблуждение, чтобы человек стал крепче.
А наша «работа» – это всегда помнить чудесные слова – есть только миг между прошлым и будущим. Именно он называется жизнь: сегодня, здесь и сейчас.....

Вот и закончилась моя сказка. Наш еврей снова стал тем, кем был: веселым, уверенным, радостным и.... Мудрым.

Мои чмоки! Только хотела заказать про счастье... а ты все в одной объединил. Сказочник.

Знаем, лишь, по-наслышке
Сказка это иль быль.
Маленький городишко.
Лето, жара и пыль.
Всем недовольны люди.
Тяжкий труд, нищета.
Вечно серые будни.
В выходной - маета.
Вечер солнце садится.
В небе красный закат.
Усталость, мрачные лица.
Никто ничему не рад.
Площадь. Тихо. Пустынно.
Раньше здесь был базар.
Один продавец с корзиной.
Хвалит он свой товар.
- Эй! Веселее! Братья!
Что раскисли совсем?!
Есть для Вас много счастья!
Подходи! Хватит всем!
Некрасивый, прыщавый.
Старый грязный халат.
Да из шапки дырявой
Волосы вверх торчат.
Собрались в круг зеваки.
- Ври да не завирай!
И притихли собаки,
Стал не слышен их лай.
- Прекратите-ка споры
И раскройте глаза!
Посмотрите на горы,
На поля и леса!
Полон мир звуков, песен!
Рай вокруг, благодать!
Городок Ваш чудесен!
Перестаньте ворчать!
- Я не вижу причину
Огорчаться сейчас.
Ну-ка! Бросьте в корзину
Все, что мучает Вас!
- Рыжим быть не желаю
Мустафа заявил.
Клок своих волос вырвал
И швырнул, что есть сил.
И Ахмет свою ногу,
Что болела давно,
Подавив страх, тревогу,
Бросил. Эх! Все равно!
Кошелек свой, без денег,
Доставaл Сулейман:
- Я всегда буду беден!
Докажу твой обман!
Зуб болел у торговки.
Не давал ночью спать.
Тоже бросила робко:
- Что нам в жизни терять?!
Каждый нес своe горе:
- Забери! Избaвь! На!
До краев была, вскоре,
Вся корзина полна!
Взял тут странник веревку,
Что обвязан он был,
Бросил в воздух и ловко
За столбы зацепил.
Беды он, словно вещи,
Вмиг развесил и вот:
- Выбирай что поменьше!
Не стесняйся, народ!
Шум, кричат горожане.
Ведь с проблемой чужой,
Жизнь лучше не станет.
Хоть больной зуб, да свой!
Пусть уж рыжим я буду!
Но, зато, не дурак!
И не нужно мне чуда!
Мустафа крикнул так!

Стало легче на сердце.
Беды все можно снесть.
Стоит лишь приглядеться,
Чтоб понять - счастье есть.
Не заметили, даже,
Как исчез продавец.
Был ли он? Кто нам скажет?
Вот и сказке конец.

Коль в строке посетителей форума
с утра kpischik можно прочесть

Стоит лишь приглядеться,
Чтобы понять - счастье есть.
Далеко идти не надо
Расцвету, засияю, Кость.

Пригляделась - ЕСТЬ!

Стало легче.... на сердце.
Беды все можно....снесть.
Коль в строке посетителей форума
к ночи от Радуги сообщение ...есть

Раз легче, давай следующую сказку... про верность!

а что понимаешь ты под "верностью" ?

ВЕРНОСТЬ покажи....ой извини...расскажи...

Вот и я говорю, что все это только сказки!

пели по очереди- то Евгений Мартынов , то Сoфия Ротару...сказкa... про верность!

Над землёй летели лебеди
Солнечным днём,
Было им светло и радостно
В небе вдвоём.
И земля казалась ласковой
И в этот миг,
Вдруг по птицам кто-то выстрелил
И вырвался крик.
Что с тобой, моя любимая,
Отзовись скорей,
Без любви твоей
Небо всё грустней.
Где же ты, моя любимая,
Возвратись скорей,
Красотой своею нежной
Сердце мне согрей.
В небесах искал подругу он,
Звал из гнезда,
Но молчанием ответила
Птице беда.
Улететь в края далёкие
Лебедь не мог,
Потеряв подругу верную,
Он стал одинок.
Ты прости меня, любимая,
За чужое зло,
Что моё крыло
Счастья не спасло.
Ты прости меня, любимая,
Что весенним днём
В небе голубом, как прежде,
Нам не быть вдвоём.
И была непоправимою
Эта беда,
Что с подругою не встретится
Он никогда.
Лебедь вновь поднялся к облаку,
Песню прервал.
И, сложив бесстрашно крылья,
На землю упал.
Я хочу, чтоб жили лебеди
И от белых стай,
И от белых стай
Мир добрее стал.
Пусть летят по небу лебеди
Над землёй моей,
Над судьбой моей летите
В светлый мир людей.

Видишь, Ирочка -как А. Дементьев в конце "вывернулся" и про "людей" вспомнил ,хотя и в начале они тоже были- кто-то же стрельнул....

но ты же хотела про верность , прочтёшь... и скажешь ..."СКАЗКА ?"..

Жила-была старуха, и был у неё сын. Жили они бедно: земли -сколько под ногтем, и вся тут. И повадился на их поле заяц; бегает ушастый, хлеб травит.
Дозналась о зайце старуха."Самим есть нечего, а тут ещё... уж я тебя!" - точила карга зуб на зайца.У их соседа в саду старая вишня. Выпросила старуха вишнёвого клею,
сварила да с горяченьким прямо на поле. А лежал в поле камушек, и на этом камушке любил отдыхать заяц: наестся и рассядется, усами поводит, благодать! Старуха давно заприметила, взяла да этот самый заячий камушек клеем и вымазала.Прибежал в поле заяц, наелся да на камушек плюх, сидит,
облизывается. А старуха тут как тут и прямо на желанного гостя: заяц туда-сюда, оторваться не может, хвостишком прилипнул! Старуха его за уши - попался! - и, ухватя, потащила.
- Будешь ты у меня хлеб таскать, проклятущий!
А заяц и говорит старухе: - Тебе меня, бабка, никак не извести! А коли уж так приспичило, так я тебе сам про мою смерть скажу: посади ты меня в горшок, оберни
горшок рогожкой, да с горки и грохни - тут мне смерть и приключится.
А старухе только б извести, ей всё равно, и раздумывать некогда.Посадила она зайца в горшок, обернула горшок рогожкой, да с горшком на гору - горка тут же, за полем, - вскарабкалась на самую верхушку да оттуда его и ахнула. Горшок хрястнул и вдребезги - "Слава тебе, Господи!" А заяц скок - и убежал.
И дня не прошло, заяц опять на поле - опять хлеб травит. Старуха глазам не верит: он самый - жив, проклятущий.
- Ну, постой же!
И пошла старуха к соседу за вишнёвым клеем и опять с горяченьким прямо на поле к заячьему любимому камушку, вымазала клеем:
- Уж не спущу! - да за кустик и притаилась.
А зайцу и в голову такое не приходит, чтобы опять на него с клеем! Наелся и, как всегда, на камушек. А как сел на камушек - и попался.
- Не спущу! - ухватила старуха его за уши. - Не спущу!
- Бабушка, не губи!
- И не проси! - тащит карга зайца и уж не знает, чем бы его:насолил он ей вот как, да и обманул опять же.
- Бабушка, я тебе пригожусь!
- Обманул ты меня, не верю! - Тащит и сама не придумает: ли задавить, ли живьём закопать?
- Бабушка, чего твоей душе хочется, всё для тебя сделаю...
- А чего ты для меня сделаешь?
- Да всё.
Приостановилась старуха: очень устала с зайцем. - В бедности мы живём.
- Знаю.
- И моего сына знаешь?
- Знаю.
- Жени ты его!
- Это можно. У оранжевого царя три дочери, на младшей царевне мы его и женим.
- А ты не обманешь?
- Ну, вот ещё: раз сказал - сделаю.
- Постарайся, пожалуйста.
Старуха выпустила зайца. Заяц чихал, лапкой поглаживал уши: уж очень бабка-то костиста! Старуха позвала сына, рассказала ему о заячьем посуле. Что ж, он не прочь жениться на царевне! И хоть сейчас в дорогу.
- А как тебя величать, Иваныч?
- Ё, - сказал заяц, - все зовут Ё.
И пошёл заяц со старухиным сыном к оранжевому царю по царевну - будет старухин сын сам царевич! Идут они путём-дорогой, а навстречу им на коне какой-то верхом
скачет: одет богато, и конь под ним знатный.
- Куда, добрый человек, путь держишь? - остановил заяц.
- В монастырь, в Загорье, по обету.
- А мы как раз оттуда. Только ты чего ж так уж больно нарядно и на коне?
- А разве не полагается?
- И думать нечего: ни верхом, ни в одежде нипочём не пустят, только и можно "пеш да наг" - таков монастырский обычай. Оставь тут своё платье и коня; отсюда пройтись недалеко. Тот зайцу и поверил: слез с коня, разделся.
- Мы постережём, не беспокойся! - сказал заяц. - Вот по той дорожке прямёхонько к монастырю выйдешь. А в том монастыре как раз о ту пору чудил один проходимец и под видом блаженного куролесил; монашки догадались, да кто с чем - выгонять, тот и убежал из монастыря в чём мать родила, не дали и одеться. И теперь, когда монашки завидели голыша, на того блаженного Саврасия и подумали: возвращается! - и давай его лупить. А заяц, как только скрылся с глаз несчастный, забрал его богатую одежду, нарядил старухина сына, да на коня, и прощайте! Путь им лежал мимо часовни. Там у святого камня понавешено было
немало всяких холстов и шёлковые лоскутки - приношения богомольцев.
Заглянули приятели в часовню. Постояли, оглядели камень. Заяц, какие лоскутки похуже, сунул в сапог к старухиному сыну, а понаряднее себе за пазуху запихал. А больше делать нечего, и дальше в путь. Целую ночь провели они в дороге. И наутро в оранжевое царство поспели. И прямо ко дворцу.
- Кто и откуда? - остановили часовые.
Заяц в карман за словом не полезет: старухин сын - изумрудный царевич, а явились они к оранжевому царю сватать невесту.
- У царевича в его изумрудном царстве, - рассказывал заяц, - такое неприятное дело случилось - повсеместный мор: царь с царицей и их подданные, сколько было народу, все перемёрли без остатка, и остался во всём царстве живым лишь один царевич, и с ним всё богатство. Хочет царевич посватать младшую царевну.Часовые донесли царю. И царь позвал их к себе. Выслушал царь зайца и отправил гостей к царевнам: пускай познакомятся. Заяц после всякой оглядки и комплиментов царевнам завёл игру в перегонки: кто прытче? Старухин сын шагу не сделал, запнулся: сапог соскочил. Заяц на сапог, да из сапога и вытащил лоскутки.
- Экая дрянь! - швырнул их прочь, вынул из-за пазухи другие, нарядные, и сунул, будто стельки, царевичу в сапог. Как увидели царевны, что за шелка царевич в сапогах носит, всякой из них захотелось за такого богача замуж выйти. А зайцу того только и надо. Кончил игру - и к царю. А уж до царя дошёл слух, царь доволен:
- Берите любую царевну, благословляю.
А заяц и говорит царю: - Одна беда: у жениха на родине ни души, мором все перемёрли, некому и за невестой приехать. Уж вы сами как-нибудь доставьте её.
Царь согласился: раз некому, чего ж и разговаривать? И велел снарядить за невестой свиту.
- Мы с женихом наперёд поедем, - сказал заяц, - буду волочить по земле верёвку, а невеста со свитой пускай по следу за нами едет. Обмотался заяц верёвкой, посадил царевича на коня, и тронулись в путь. А жил на земле оранжевого царя колдун Сембо, пускал поветрия,чаровал и привораживал, и жил очень богато, людям-то невдомёк, а зайцу всё видно. К этому колдуну в его хрустальный дворец заяц и направил. Увидел их Сембо:
- Как вы смели? Вон! Пока живы! - Страсть раскричался, не терпел нахалов.
Да заяц не такой, не запугаешь: - Потише! - Заяц навострил уши. - Мы к вам по делу: предупредить вас. Царь пронюхал про ваши дела и послал войско: велено вас изловить и предать злой смерти. Прячьтесь, а не то как раз укокошат. Народу
невесть сколько: и пеших, и конных. Не верите? Проверьте.
Сембо к окну: и правда, по полю всадники скачут. А это была царская свита: везли невесту по заячьему следу.
- А куда ж я денусь-то? - оторопел колдун.
- Да вот хоть сюда! - заяц показал на котёл.
И как разум отняло, - колдун, не мигнув, в котёл. Заяц его крышкой прикрыл, а сам под котёл, развел огонёк. Стал огонёк в огонь разгораться, стало в котле припекать. Жарко - куда там! - прямо жжёт.
- Ой, ой, больно!
- Тише! - останавливал заяц, - услышат, несдобровать. Потерпите!
- А сам ещё и ещё огня тащит.
А в котле нет больше терпенья, и голосу нет, только стон.
- Тише! Услышат! - унимал заяц, подбрасывая дрова.
В котле и затихло. Навеселе подкатила царская свита с невестой: дёрнули на
проводинах, галдят. А заяц, будто в жениховом доме, выходит гостям навстречу. Всё честь честью, одна беда - не успел угощенья приготовить.
- Есть только суп у меня... вон в том котле, не угодно ли?
Гости не прочь: с дороги перекусить не мешает.
И угостил их заяц - развар чертячий! - каждому по полной чашке досталось: вроде рассольника с мелко нарезанными варёными огурцами. А как подлизали все чашки, повёл заяц гостей жениховы диковины показывать.
Растворил заяц первый покой: там серебро, драгоценные камни.
- Приданое за невестой, - сказал заяц. - Когда женился старший брат, ему за невестой досталось.
Входят в другую залу: там полно человечьих костей.
- А это чего?
- А это вот чего: напились гости на свадьбе, буянили, а за то и казнены.
Спустились в подземелье: а там - полужив, полумёртв.
- А это?
- По пьяному делу: задирали, безобразничали, а за то и замурованы.
Переглянулись гости - как бы беды не нажить: в голове-то с проводин у всякого муха! Да тихонько к выходу, пятились, пятились - да в дверь. Там вскочили на коней, да без оглядки, и про невесту забыли. Туда и дорога!
- Теперь мы богаты, - сказал заяц, - и у тебя есть жена, надо мать известить.
Заяц сбегал за старухой. И стали они жить-поживать в большом достатке, старухин сын с женой-царевной да старуха. При них и заяц остался. Перенесла ему
старуха с родимого поля его любимый камушек: на этом камне и отдыхал заяц. У молодых родился сын. За внучонком ходила старуха, а пуще заяц возился. Так и жили дружно.
Захотелось зайцу испытать, чувствует ли человек благодарность или, как это часто бывает: пока нужен ты, юлят перед тобой, а потом за твоё же добро первые и наплюют на тебя.
Притворился заяц больным, лег на свой камушек, лежит и охает. Старухин сын услышал: плохо, думает, с зайцем, надо что-нибудь сделать...
- Чего, - говорит, - тебе, Иваныч, надо? Скажи, не стесняйся.
А заяц и говорит: - Вот что, Федипорыч, сходи-ка ты к ламе, в пещере спасается,
спроси у пещерника: он всё знает. Да иди обязательно песками, а назад горой.
Старухин сын сейчас же собрался и пошёл по песчаной дороге пещерника искать. А заяц скок с камушка да другим путём, горной дорогой, и прямо к пещере. Засел и сидит, как лама-пещерник, молитвы по чёткам читает. Старухин сын не узнал в потёмках зайца, думал, правдашний лама-пещерник.
- Что тебе надо, человече?
- Заболел у нас сосед, много он мне добра сделал. Скажи, чего надо, чтобы помочь ему?
- Есть у тебя сын?
- Есть.
- Вырежь у него сердце и накорми больного: будет здоров.
Пошёл сын старухин от пещеры горной дорогой, едва ноги тащит. А заяц скок из пещеры да песками, вперёд и пришёл. И опять улёгся на камушек, лежит и охает.
- Был у ламы?
- Был.
- Что ж он сказал?
А тот молчит.
- Чего ж ты молчишь?
Молча отошёл старухин сын от камушка, взял нож и стал точить.
- Чего ты хочешь делать?
А тот знай точит. И когда наточил, покликал сына.
- Раздевайся! - сказал, не глядя.
Мальчонка снял курточку и штанишки: не понимает.
- Что ты задумал? - крикнул заяц.
Старухин сын поднял нож и показал на сына:
- Его.
- Зачем? - Заяц приподнялся.
- Сердце моего сына тебя исцелит.
- И тебе не жалко?
- Мне и тебя жалко. Ты для меня всё сделал: потеряю тебя, навсегда потеряю, а сына даст мне Бог и другого.
Тогда заяц поднялся со своего камушка и, взяв нож, отбросил в сторону.
- Хотел испытать тебя. Теперь - верю.
И в тот же день заяц убежал в лес.